10 класс. Литература. Н.А. Некрасов. Жизнь и творчество

10 класс. Литература. Н.А. Некрасов. Жизнь и творчество

Комментарии преподавателя

Имя Некрасова и название журнала, который был вершиной литературной эпохи и главным достижением литературной деятельности Некрасова и его единомышленников в середине XIX века, вместе не случайно. Именно в журнале «Современник»

Н.А. Некрасов (interesnye-fakty.ru)

Титульный лист журнала «Современник» (1857) (goskatalog.ru)

Некрасов достиг вершины, и эта вершина открывает весь смысл того, что мы теперь называем общественным движением середины XIX века. Говоря о Некрасове, мы вспоминаем такие строчки, как, например:

Поэтом можешь ты не быть,

Но гражданином быть обязан. («Поэт и гражданин»)

Эта формула определяла суть того движения, в центре которого оказался Некрасов.

Середина века в литературном развитии совпала с главным историческим событием русской истории XIX века, которое произошло 19 февраля 1861 года: обнародование царского манифеста о даровании свободы народу .

  «Освобождение крестьян (Чтение манифеста)» (Б. Кустодиев, 1907) (uchportfolio.ru)

Это событие стало кульминацией того, что копилось в русской культуре на протяжении веков. Но кульминация не дала разрядки, а привела к еще большему напряжению сил, к ожесточению литературной борьбы, к обострению противоречий.

Именно в журнале «Современник» в 1856 году, в тот момент, когда поползли слухи о готовящейся земельной реформе, было опубликовано стихотворение «Поэт и гражданин». Одновременно это стихотворение открывало новую книгу Некрасова. Публикация в журнале «Современник», который в то время возглавлял Н.Г. Чернышевский, привела к цензурному скандалу. Цензурное ведомство восприняло эти строчки как подрывные, призывающие к бунту. С точки зрения современного читателя, в этих строчках нет ничего крамольного, но тем не менее, именно они привели к ожесточению цензуры, к закрытию журнала, к репрессиям людей, издававших этот журнал. Дело в том, что представления об отношениях с государством в тот период у власти и народа были противоположными. 80 миллионов крестьян, которые составляли основную массу населения России того времени, не читали книг и не знали своих прав. Власть не могла позволить, чтобы эти люди, находившиеся в рабской, крепостной зависимости у своих помещиков, стали гражданами. Это означало бы подрыв устоев. Однако те несколько десятков тысяч читающих и образованных людей понимали, что так дальше продолжаться не может. Рабство представлялось чуждым самой природе России. Дело в том, что помещики и крестьяне чувствовали себя членами одной семьи, потому что переход из крестьян в дворяне был возможен еще со времен Петра І. Были между ними и родственные связи: часто помещики выбирали себе в жены своих крепостных. От этих браков рождались незаконнорожденные будущие помещики, которые формально не имели никаких прав. И ощущение того, что крестьяне и баре – это родные братья, разделенные пропастью социального положения и имущественного состояния, не давало покоя Некрасову и его современникам. Люди, которые говорили на одном языке, верили в одного и того же бога, преклонялись перед одними и теми же историческими ценностями, а иногда и были родственниками, оказывались в противоположном положении. Возникало чувство вины: вины барина перед мужиком. И это чувство долга, не исполненного перед народом, составляло суть всего того, что происходило в литературе.

Н.Г. Чернышевский (Источник)

Литература в это время была посвящена одной теме – теме народа. Произведения были направлены на нечитающее большинство, поскольку задачей Некрасова и его современников было просвещение: попытка дать людям способность писать и читать. Говоря об обязанностях быть гражданином, Некрасов имел в виду естественное для себя выполнение жизненной цели, потому что для него не было границ между гражданственностью и поэтичностью. Способ выражения своих мыслей и чувств был способом выражения его гражданской позиции, направленным на то, чтобы русский народ, расколотый по социальному и имущественному признаку, объединился. Это означало то, что круг чтения, круг тех жизненных представлений образованного класса, дворян, и нижних слоев населения, крестьян-мужиков, объединится. Когда люди, мыслящие одинаково, найдут общий язык, заговорят об одних вещах и начнут читать одни книги, тогда и свершится гражданская миссия поэта. Именно эта мысль вела Некрасова и была впоследствии выражена в поэме «Кому на Руси жить хорошо?», где автор показывает, как он видит будущее:

Когда мужик не Блюхера

И не милорда глупого –

Белинского и Гоголя

С базара понесет?..

Выполнение гражданственной миссии соединения барина и мужика в одной семье возможно только через книги – то, к чему стремился Некрасов, и то, что стало делом его жизни. Вершиной же этого дела стал журнал «Современник».

Начав с «Отечественных записок», Некрасов вместе со своим единомышленником И.И. Панаевым выкупает журнал «Современник», прекративший свое существование после смерти Пушкина

И.И. Панаев (liveinternet.ru)

и в течение короткого промежутка времени превращает этот журнал в трибуну общественно-литературного движения XIX века. В этом журнале собираются лучшие писатели, которые объединены той самой идеей служения народу. Они по-разному понимают это служение: Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, Д.В. Григорович .

Д.В. Григорович (allwantsimg.com)

Тем не менее, они объединились в период с 1847 по 1866 год для общего дела, которое сформулировано в некрасовском поэтическом сборнике точнее всего:

Сейте разумное, доброе, вечное,

Сейте! Спасибо вам скажет сердечное

Русский народ…

Это призыв, который звучит как молитвенное заклинание, связанное со слепой, религиозной, мистической верой в то, что народ сможет вырастить в своей массе семена, посеянные этими господами.

В истории «Современника» было много разных периодов, связанных с тем, что по-разному авторы, участвовавшие в редакции журнала,представляли себе процесс «сеяния». В одних случаях, это означало заронить искры просвещения, а в других – искры пожара, который можно назвать народным восстанием. Были даже периоды, когда редакция журнала раскалывалась, когда писатели, выступавшие против народного бунта, покидали редакцию.

Оставшиеся сотрудники, которых возглавлял Чернышевский, говорили о спасительности пожара. И, собственно, вокруг этого развернулась борьба с властью. В 1862 году, когда в Петербурге в связи с сильной жарой начались пожары ,поползли слухи о поджоге, который совершили некие революционно настроенные студенты. 

 «Пожар в Петербурге 28 и 29 мая 1862 года». (Литография неизвестного автора. Ок. 1862) (encspb.ru)

И обвинения в том, что эти поджоги спровоцированы писателями и авторами «Современника», привели к тому, что журнал на 8 месяцев приостановил свою деятельность. Уже после этого находившийся в заключении Чернышевский, обвиненный в причастности к поджогам, опубликовал в «Современнике» свой роман «Что делать?», в котором речь идет именно о том, каким образом устроить жизнь так, чтобы граждане стали гражданами, чтобы исчезла пропасть между барином и мужиком, чтобы всеобщее негодование по поводу ненормального жизненного устройства сменилось всеобщим благоденствием. Это была и теория социального равенства, и теория разумного эгоизма, и теория социалистической революции, которая в скрытом виде присутствовала в романе так, что это было почти очевидно для любого читателя. Роман был допущен к печати, поскольку цензорам он показался явно нелитературным и дискредитирующим автора. Однако спохватились уже после издания и распространения журнала. Тогда изъяли и запретили роман. Журнал же запретили после выстрела Д.В. Каракозова

Д.В. Каракозов (liveinternet.ru)

в царя освободителя Александра ІІ

Император Александр ІІ (портал1.рф)

Террорист-одиночка был убежден в том, что его выстрел вызовет бурю народного гнева и приведет к социальной революции. Но ничего подобного не произошло. Покушение привело к цензурным преследованиям, к закрытию многих изданий, а в «Русском вестнике», например, сами издатели приостановили выпуск романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

 Ф.М. Достоевский (mywishlist.ru)

Тем не менее, после закрытия «Современника» Некрасов продолжал свою литературную деятельность. Ему удалось договориться с А.А. Краевским , издателем «Отечественных записок», того журнала, в котором он начинал в 1840-е гг. и который он продолжит издавать до конца своей жизни. Но тех высот, каких достигал «Современник», «Отечественным запискам» в последующие годы достичь уже не удалось. Журнал «Современник» оказался для Некрасова непревзойденной вершиной, символом демократического движения в русской литературе середины XIX века.

==================================

Представление о том, что такое поэт и гражданин, полнее всего можно составить себе из короткого фрагмента стихотворения, написанного в более поздние годы, но очень точно отражающего главную мысль. Поэт становится гражданином, когда начинает сеять знания на ниву народную:

Сеятель знанья на ниву народную!

Почву ты, что ли, находишь бесплодную,

Худы ль твои семена?

Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?

Труд награждается всходами хилыми,

Доброго мало зерна!

Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами,

Где же вы, с полными жита кошницами?

Труд засевающих робко, крупицами,

Двиньте вперед!

Сейте разумное, доброе, вечное,

Сейте! Спасибо вам скажет сердечное

Русский народ... («Сеятелям»)

Это строки, которые были опубликованы в 1877 году. Именно в этот год, повинуясь призыву Некрасова, следуя идее просвещения, двинулись в народ те люди, которых потом назвали «народниками». Этот процесс назывался «хождением в народ». Но те сомнения, о которых говорит Некрасов по поводу возможности всходов, оправдались с самого начала движения. Первая же волна хождения в народ окончилась тем, что студенты и интеллигенты, отправившиеся учить и просвещать народ, столкнулись с глухой стеной непонимания и враждебности крестьянского населения России. Ходоки были выданы полиции крестьянами, а вскоре были прозваны «вшивой интеллигенцией». Презрительное прозвище и отношение к просветителям стало одним из общих мест последующей русской истории. Некрасов предвидел трагическую миссию быть непонятым. Он осознавал, что жертвы, которые приносятся на алтарь народного просвещения, могут быть напрасными и неоцененными. И это трагическое понимание своей жертвенности во многом определило и судьбу Некрасова, и характер его литературных трудов на протяжении последних десятилетий деятельности, с середины 1850-х до конца 1870-х гг.

===================================

История с майскими пожарами 1862 года – одна из иллюстраций к тому, что представляла собой русская общественная жизнь этой эпохи. Майские пожары – это отдельное событие в отдельно взятом городе, но город этот – столица самой большой континентальной империи мира. Это Петербург. Это город, в котором чиновники, военные составляли подавляющее большинство населения. Весь город был разделен на части, в которых квартировали роты полков лейб-гвардии. Петербург представлял собой страну в стране. И городские пожары не связывались с теми крестьянскими волнениями в стране, которая никак не могла переварить дарованную государем-императором свободу. Объявление свободы в феврале 1861 года вызвало недоумение: какая же это свобода, когда крестьяне получают ее только на словах, а на деле на два года остаются крепостными, затем еще на семь лет – наполовину крепостными, а затем еще на двадцать лет – крепостными в значительной степени? Но крестьяне понимали, что и за 20 лет им не удастся выплатить те платежи за землю, которые были им вменены в обязанности в 1861 году. История показала, что сомнения крестьян были правомерными. Долги за выкуп земли, которую крестьяне получили в 1861 году, оставались за ними до 1913 года, когда эти недоимки были прощены в связи с 300-летием дома Романовых. Огромное количество стихийных выступлений начала 1860-х гг. – это то, что больше всего пугало и тогдашних спецслужб, и власть имущих. Петербургские пожары были вершиной того огромного пожарища, которое разгоралось в стране и которое усмирить было невозможно. Поэтому проще всего было закрыть журналы, что и было сделано. Но ни расследования, ни доносы не давали нужно результата: виновники пожаров не находились, но те угли, которые были засыпаны во время петербургских пожаров и крестьянских восстаний, продолжали тлеть до 1917 года.

===================================

Некрасов оказался на особом месте в истории русской литературы. С одной стороны, он явился проповедником нового учения, или даже религии:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей». (А.С. Пушкин «Пророк»)

Он вслед за пушкинским пророком мог бы повторить эти слова, но его бог назывался народом, братом меньшим, братом во Христе, по жизни, по крови. Поэтому все, что написано Некрасовым, стало одним большим стихотворением, которое точнее всего описывается жанром элегии (печальное размышление). Вот, например, стихотворение «Элегия», которая предопределяет видение Некрасовым своей роли в литературе:

Пускай нам говорит изменчивая мода,

Что тема старая «страдания народа»

И что поэзия забыть ее должна,

Не верьте, юноши! не стареет она.

О, если бы ее могли состарить годы!

И дальше в жанре древнегреческого песнопения, посвященного, как правило, неразделенной любви, появляется песнь Некрасова, обращенная к народу и посвященная неразделенной любви к этому народу:

Я лиру посвятил народу своему.

Быть может, я умру неведомый ему,

Но я ему служил – и сердцем я спокоен...

Пускай наносит вред врагу не каждый воин,

Но каждый в бой иди! А бой решит судьба...

Я видел красный день: в России нет раба!

И слезы сладкие я пролил в умиленье...

«Довольно ликовать в наивном увлеченье, –

Шепнула Муза мне. – Пора идти вперед:

Народ освобожден, но счастлив ли народ?..»

Вопрос риторический. Возможность народного счастья в связи с царским манифестом, с теми декларациями, провозглашенными со всякого рода трибун XIX века, ничего не меняла в народной жизни. Трагично представление о том, что жертва, которую приносит поэт-гражданин на алтарь народной жизни, оказывается напрасной. Народ не понимает, не принимает и даже понятия не имеет о той жертве, которую приносят господа. И оказывается:

Уж вечер настает. Волнуемый мечтами,

По нивам, по лугам, уставленным стогами,

Задумчиво брожу в прохладной полутьме,

И песнь сама собой слагается в уме,

Недавних, тайных дум живое воплощенье:

На сельские труды зову благословенье,

Народному врагу проклятия сулю,

А другу у небес могущества молю,

И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы,

И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы,

И лес откликнулся... Природа внемлет мне,

Но тот, о ком пою в вечерней тишине,

Кому посвящены мечтания поэта, –

Увы! не внемлет он – и не дает ответа...

Эта трагическая жертвенность, предопределенность того, что, жертвуя собой ради далекого будущего, человек не видит ни малейших проблесков приближения к этому будущему, наложило отпечаток на всю жизнь Некрасова. Во всех воспоминаниях и отзывах современников он представлялся человеком тяжело больным, глубоко несчастным. Вот как 26-летний Чернышевский рассказывает о первой встрече в редакции журнала «Современник» 1853 года: «Вышел Некрасов в халате. Еще молодой, но будто дряхлый, опустившийся плечами. Я понял, что это Некрасов (я знал, что он живет в одной квартире с Панаевым). Я тогда уж привык считать Некрасова великим поэтом и, как поэта, любить его. О том, что он человек больной, я не знал. Меня поразило его увидеть таким больным, хилым. Он, мимоходом, поклонившись мне в ответ на мой поклон, и оставляя после того меня без внимания, подошел и начал… Я был поражен и опечален еще больше первого впечатления, лишь послышались первые звуки его голоса… Голос его был слабый шепот, еле слышный мне, хоть я сидел в двух шагах…». В то время Некрасову еще не исполнилось 32 лет, а он производил впечатление дряхлого старика. Вся жизнь Некрасова была связана с постоянной борьбой: сначала с нищетой, потом с болезнями, потом со страстью игрока (он регулярно проигрывал практически все, что зарабатывал). Вся эта жизнь была настроена на жертву и на страдания. Поэтому самые горькие, самые точные и самые пронзительные слова были написаны Некрасовым в самом конце, в 1877 году. Неизвестно, последнее это стихотворение или нет, но звучит оно как трагическое завещание:

Черный день! Как нищий просит хлеба,

Смерти, смерти я прошу у неба,

Я прошу ее у докторов,

У друзей, врагов и цензоров,

Я взываю к русскому народу:

Коли можешь, выручай!

Окуни меня в живую воду,

Или мертвой в меру дай. («Черный день! Как нищий просит хлеба…»)

За этим отношением к жизни нет искусственного стремления привлечь внимание к своему страданию, но есть определенная позиция, которая выражается в настроение целой эпохи. Идея самопожертвования во имя народа, идея искупительной жертвы, когда гражданин становится чем-то вроде другого Христа, жертвующего собой ради искупления грехов всего человечества, становится самой активной и самой заметной формой всей литературной жизни XIX века.

 

Источники

http://interneturok.ru/ru/school/literatura/10-klass/n-a-nekrasov/n-a-nekrasov-i-sovremennik?seconds=0

Файлы

Нет дополнительных материалов для этого занятия.